— Говори по существу, Джон, — перебила Сьюзи, тряся меня за плечо. — Дом завлекает людей, а потом?

— А потом он их ест, — объяснил я. — Он высасывает из них соки, поглощая всю влагу до последней капли. Он становится сильнее, забирая себе их силы, и до самого конца поддерживает в жертвах ощущение счастья, чтобы они не пытались сбежать. Чтобы им и в голову не пришло сбежать.

— Господи! — воскликнула Сьюзи, глядя на истощённое тело Кэти. — Судя по виду этой крошки, дом уже почти её съел. Ужас! Нам нужно выбираться отсюда, Джон.

— Что? — не понял я — или не захотел понять.

— Мы ничего больше не можем здесь сделать, — увещевала Сьюзи. — Мы слишком поздно пришли. Даже если мы сумеем отрезать девочку от пола, она истечёт кровью раньше, чем мы успеем вынести её отсюда. Она уже почти мертва. Давай оставим её и унесём ноги, пока не поздно. Пока дом не занялся нами.

— Я не могу так поступить, Сьюзи. Я не могу просто уйти, бросив её тут.

— Послушай, Джон! Я не участвую в безнадёжных делах. А это — безнадёжное дело. Единственное, что мы можем сделать для девочки, — это даровать ей быструю смерть, возможно, так мы отнимем у дома одну из его побед. А после смоемся и вернёмся с чем-нибудь посущественней, например со взрывчаткой. Ты выводишь Джоанну, я беру на себя ребёнка.

— Я прошёл такой долгий путь не затем, чтобы её бросить! Она уйдёт с нами!

— Никто никуда не уйдёт, — заявила Кэти. — Никто и никуда.

Позади нас громко заскрипела дверь. Мы со Сьюзи оглянулись — и увидели, что дверь захлопнулась и исчезла, слившись со стеной. Входа в комнату больше не существовало. Равно как и выхода.

И тут все четыре стены заколыхались, по ним как будто прошла рябь, они стали похожи на живой организм с мягкой, мясистой, податливой плотью. На них появился пурпурный рисунок ритмично пульсирующих вен. На потолке прямо над нами открылся огромный нечеловеческий глаз, холодный, чужой, напоминающий глаз древнего безжалостного божества, — он, не мигая, смотрел вниз на свои новые жертвы. От стен струилось слабое свечение, только сейчас я понял, откуда исходит свет, который мы заметили, поднявшись на второй этаж. В воздухе появился новый тяжёлый запах — крови, железа и едких химикатов.

— Никто никуда не пойдёт, — повторила Кэти. — Идти некуда.

Теперь в её голосе слышался неприятный, металлический, совершенно нечеловеческий отзвук.

Сьюзи подскочила к тому месту, где раньше была дверь, перевернула ружьё и ударила прикладом в стену. Мерзкая пульсирующая поверхность слегка подалась, но не разбилась, не треснула. Сьюзи наносила все новые удары, вкладывая в них всю душу, но безрезультатно. Тяжело дыша, она с ненавистью уставилась в стену и пнула её изо всех сил. Носок её ботинка увяз, ей с трудом удалось вытащить ногу. Кончик носка отсутствовал — его переварили. С потолка начали падать капли тёмной жидкости, такие же капли появились на стенах и потекли вниз, другие сочились из пола. Когда на руку Сьюзи попала такая капля, женщина вскрикнула от удивления и боли — её обожжённая кожа задымилась.

— Джон, что за чертовщина? Что происходит?

— Пищеварительный сок, — объяснил я. — Мы находимся в желудке. Дом решил, что мы слишком опасны, чтобы медленно нас смаковать, как он поступает с Кэти. Он не будет растягивать удовольствие, и скоро мы превратимся в полупереваренную кашицу. Сьюзи, сделай для нас проход. Пробей в стене дыру.

Сьюзи мстительно усмехнулась.

— Я уж думала, ты никогда не попросишь. Отойди, а то забрызгает.

Она выбрала ту часть стены, где раньше находилась дверь, и начала стрельбу. Стена поглощала пули, по ней расходились круги наподобие тех, что появляются на поверхности спокойной воды, если в неё бросить камень. Сьюзи выругалась и продолжала стрельбу, перезаряжая ружьё до тех пор, пока воздух не наполнился запахом кордита, а грохот выстрелов не стал невыносимым. Как только она перестала стрелять, круги на поверхности стены исчезли.

Сьюзи повернулась ко мне.

— У нас большие неприятности, Джон. Лучше не смотри вниз, но твои ботинки дымятся.

— Конечно, — не удивился я. — Дом не очень разборчив в еде.

Сьюзи смотрела на меня в упор, ожидая указаний. Без врага, которого можно было осыпать пулями или ударами, она терялась и не знала, что делать, но свято верила, что я найду выход. Она всегда доверяла мне, и это было одной из главных причин, почему я решил покинуть Тёмную Сторону. К тому времени я уже устал постоянно подводить своих друзей.

Я принялся напряжённо думать. Из этого ужаса должен быть выход. Я не затем вернулся сюда после стольких лет отсутствия, прошёл с боем через столько кошмаров, чтобы умереть в гигантском желудке. Я вернулся не затем, чтобы проиграть.

Я посмотрел на Кэти и на Джоанну, которая по-прежнему стояла у стены. Она не произнесла ни слова, не сдвинулась с места с тех пор, как дом выдал себя. Лицо её было неестественно спокойным, взгляд блуждал. Она даже не моргнула, когда Сьюзи изрешетила пулями стену рядом с ней. Я подумал, что это шок.

— Джоанна, — громко позвал я. — Иди сюда, поговори с дочерью. Постарайся сделать так, чтобы она обращала внимание только на тебя, попробуй заставить её забыть про дом. Кажется, я знаю, как нам вырваться отсюда, но не знаю, как это на неё подействует. Джоанна! Ты меня слышишь?

Она медленно повернулась ко мне, в её глазах появился страх, и мне захотелось отвернуться.

— Почему ты говоришь с ней обо мне? — поинтересовалась Кэти.

— Потому что сейчас тебе нужна помощь мамы.

— Но это не мама, — возразила Кэти.

Казалось, её слова бесконечно повторяются в комнате, их жуткий смысл выбил у меня из головы все мысли. У меня не возникло ни малейшего сомнения в искренности Кэти. Я был уверен в её правдивости, я знал, что она говорит правду, пусть ужасную и невероятную. Множество незначительных мелочей вдруг сложились в чёткую картину в этот миг прозрения. Джоанна посмотрела на меня, в её глазах была лишь спокойная печаль перед лицом неизбежности. Вся её энергичность исчезла, будто ей больше незачем было притворяться.

— Прости, Джон, — тихо заговорила она. — Боюсь, всё кончено. Моя задача выполнена, ты здесь. Мне кажется, я полюбила тебя… но я на самом деле не та, кем, как мне казалось, я была. — Её голос изменился, я снова услышал тот резкий нечеловеческий отзвук, который недавно прозвучал в голосе Кэти. — Я не что иное, как загонщик, направляющий стадо на бойню, идеальная приманка. Меня специально создали и запрограммировали, чтобы заманить тебя на Тёмную Сторону. Чтобы здесь с тобой разобрались.

— Но почему? — спросил я очень тихо.

— У нас имелась вся необходимая информация: подходящий тип клиента, подходящее дело, подходящая женщина, которая должна тебе понравиться. Клиентке следовало обойти все твои защитные барьеры, заставить замолчать твоё чутьё и привести к гибели. Джоанны Барретт никогда не существовало — то была всего лишь роль, которую требовалось сыграть, вымышленный персонаж. Меня сделали слишком хорошо, Джон, и на время я забыла, что представляю собой на самом деле. Я вообразила себя настоящей женщиной, с настоящими чувствами. Во мне всё ещё живёт тот образ, поэтому я сожалею о том, что вскоре неизбежно с тобой случится.

— Значит, всё, что между нами было, — ненастоящее?

— Настоящим был только ты, Джон. Только ты.

— А это все? — Я обвёл рукой комнату. — Не ужели всё это было создано исключительно для меня? Неужели дом явился сюда, охотился здесь, жрал и убивал только для того, чтобы в конце концов со мной покончить? Но почему? Я же уехал с Тёмной Стороны! Я никому больше не мешал! За чем было затаскивать меня сюда?

— Спроси об этом свою мать, — ответило существо голосом Джоанны. — Кажется, она возвращается. А ты — открытая угроза, ты можешь их разоблачить.

— Кого я могу разоблачить? Кто за этим стоит?

— Ты разве не догадался? — спросила Джоанна. Её лицо начало растворяться, под ним проявилась безликая маска Косильщика.